Территория Иркутской области начала осваиваться русскими людьми с 1620-х годов, и первые православные церкви по- явились здесь после за- крепления отвоеванных земель возведением в 1630-е годы острогов Илимского, Братского, Тутурского и позже – Верхоленского, Киренского, Балаганского, Иркутского и других.
В 1727 году была учреждена самостоятельная Иркутская епархия. Синодальный указ об ее образовании был утвержден Екатериной 15 января 1727 года. Первым Иркутским архиепископом стал Иннокентий Кульчицкий, впоследствии канонизированный православной церковью.
Первыми православными культовыми сооружениями в Восточной Сибири стали часовни. Исторические данные свидетельствуют, что, несмотря на то, что одной из главных построек острога считалась церковь, строительство ее русские первопроходцы начинали обычно не сразу. Например, в Иркутском остроге церковь была сооружена лишь спустя 12 лет после его постановки.
За всякой нуждой нужно было обращаться к правительству, которое находилось далеко, и они не находили возможности одолеть трудности. Главным образом указывали на неустройство дорог, из-за чего невозможно выехать и решить эти возникшие вопросы.
Взаимоотношения православной церкви и сибирского общества представляют собой важнейший вопрос в истории православия в крае. Знакомство с новой религией для коренного населения Восточной Сибири являлось вхождением в орбиту российской государственности и разрывом с ранее существовавшими обычаями и традициями. Русские же поселенцы не мыслили своего существования без православия, так как православие организовывало и направляло общественный быт, формировало культурную среду и духовную культуру, служило фактором национальной идентичности. Правительство рассматривало православие как один из инструментов, с помощью которых Сибирь можно было сделать русской и закрепить этот край в составе России. Для духовенства распространение православия означало установление своего влияния на новой территории, укрепление экономических позиций и возможность развертывания миссионерской деятельности. Таким образом, распространение православия соответствовало интересам церкви, общества и государства.
Основным носителем православия являлось духовенство, которое организовывало богослужения, содействовало религиозному общению, регулировало семейно-брачные отношения, не допускало распространения старообрядчества, развернуло христианизацию коренного населения. Его опорой было русское население, организованное в рамках православного прихода, и местная администрация.
Деятельность духовенства начиналась после постройки храма и учреждения прихода. В каждом приходе церковное служение начиналось примерно одинаково – первым делом освящались все дома и жилища прихожан. В зависимости от количества дворов и размеров прихода на это уходило от одного до нескольких месяцев. После этого считалось, что поселение данного прихода получило покровительство «небесных сил» и приходская жизнь вступала в традиционные формы. Знакомство с новой религией было удовлетворением духовно-религиозных потребностей, заключавшихся в посещении храма, исполнении христианских обязанностей, приобщении к христианским таинствам, посещении торжественных богослужений, в участии православных и государственных праздниках. Помимо удовлетворения духовно-религиозных потребностей в церкви проводилось «торжественное объявление во всенародное известие» указов и распоряжений властей, совершалось приведение к присяге. Таким образом, приходской храм являлся своеобразным центром общественной жизни.
В основе политики христианизации, проводимой Российским государством и Московской патриархией, лежало стремление укрепить свои позиции среди бурят, приобщая их к православному образу жизни, формируя слой православных инородцев, лояльных к власти. При этом, прежде всего, решалась задача разрушения основ бурятского шаманизма путем гонений против шаманов – служителей этого древнейшего религиозного института, пропаганды христианской морали и новых духовных ценностей в бурятской среде.
Посещать церковь могли как по мере появления потребностей, так и в обязательном порядке – в воскресенье и праздничные дни. Воскресный день считался днем проведения торжественных богослужений. Народу в этот день собиралось много. Церковь чаще посещали женщины.
В конце 17 века церковные власти потребовали от священников провести крещение всех новорожденных в русских семьях, а также некрещенных женщин, проживающих с русскими поселенцами. Представите- ли коренного населения принимали крещение добровольно. После этого священник приступал к венчанию всех невенчанных семейных пар. О парах, живущих совместно, но не желавших венчаться, следовало немедленно сообщить архиерею и гражданским властям. Такое сожительство объявлялось «блудом» и преследовалось по закону.
В сентябре 1691 года тобольский митрополит Павел направил во все приходские церкви распоряжение с требованием, что те, кто будут находиться, лица мужского или женского пола, в блудном воровстве, то должны оплачивать в архиерейскую казну «по 2 рубли по 8 алтын 2 деньги», а потом увеличил штраф до 5 рублей. Однако донесений о «прелюбодейных деяниях» от этого не убавилось. Окончательно урегулировать семейные отношения в Сибири властям удалось лишь в середине 18 века.
Особую значимость во 2 половине 17 века приобрел вопрос регулирования семейно-брачных отношений. В Сибири ощущался недостаток русских женщин, поэтому поселенцы покупали или захватывали «инородок». Получило распространение многоженство. Надоевшую женщину можно было продать, как невольницу. При этом продавались как «инородческие невольницы», так и русские женщины. Если мужу нужны были деньги, а жену он мог заменить другой, или он уезжал на время в Россию, или отправлялся в отдаленный поход, то оставлял желающему свою жену с тем, что- бы тот за 10-20 рублей пользовался всеми правами мужа и возвратил бы ее в определенное время. Желая пополнить недостаток женщин, правительство высылало их сюда, набирая из «развратных девиц» или преступниц. Первая такая высылка состоялась в 1630 году.
Близки были прихожанам церковные праздники, такие как ПАСХА, Рождество, Крещение и другие. Местом проведения торжеств служила трапезная. Она строилась вместе с приходской церковью и зачастую по своим размерам превосходила храм. Здесь же проводились праздники, посвященные рождению детей, свадьбы, поминания умерших прихожан. Для смотрения за трапезною нанимали трапезника на 1 год, в дальнейшем его полномочия могли продлить неоднократно.
Актуальной проблемой для приходского духовенства являлось развертывание миссионерской деятельности. На территории большинства приходов проживали представители коренного населения, которые в основной массе придерживались шаманизма. Они, привыкшие почитать своих предков, обожествлять силы природы, поклоняться духам, вести свое происхождение от мифологических животных-прародителей (орла, медведя и т. д), с большим трудом представляли себе догмат о пресвятой Троице, не понимали рассказов о Палестине или Иордане и иные библейские сюжеты. Иногда преградой становился языковой барьер. Общаться с местным населением приходилось через переводчика, что не располагало к откровенному разговору. Для расположения к принятию новой веры представителей коренного народа следовало приглашать ко двору священника, беседовать с ними, угощать, давать платье и защищать от притеснения воевод, что не всегда выполнялось. Все это вызывало свои сложности и затруднения. К тому же, чтобы вести эту работу, численность духовенства еще была мала, и потому предписывалось, чтобы воеводы на местах оказывали помощь в во- влечении местного населения в новую веру. Именно этим людям ставилась задача, что если захотят креститься местное население, то крестить с их согласия, насильственные действия запрещались. Принятие новой веры происходило на воеводском дворе путем гласного объявления с раздачей нательных крестов и небольших подарков. Новокрещеных мужчин требовалось устраивать на государеву службу, а женщин выдавать замуж за новокрещеного или за русских служивых людей. Одним из распространенных способов принятия православия среди коренного населения стали совместные бра- ки. Они решали вопрос обустройства быта, возмещали недостаток русских женщин. И в то же время захват «жонок» с насильственной продажей или передачей другим лицам властями должен был пресекаться
В каждом регионе Сибири миссионерская деятельность имела свои особенности. В Прибайкалье первые сведения о крещеных бурятах относятся к 17 веку. В это время в Илимском остроге проживало 23 новокрещеных, согласно «Иркутской летописи» около города Иркутска проживали крещеные буряты. Таким образом, на нашей территории их количество не превышало 100 человек. В целом, к концу 17 века миссионерская деятельность только начиналась, и результаты были незначительны. Тем не менее, уже тогда появились первые сторон- ники православия среди аборигенов.
С другой стороны, тесное общение с коренным населением привело к тому, что проявилось и обратное явление – влияние шаманизма на русское население. Некоторые поселенцы для решения своих проблем стали обращаться к шаманам. В связи с этим власти пошли на ограничение деятельности шаманов. Общение русских с шаманами вызывало опасения у духовенства и могло закончиться отлучением от церкви и наказанием. Шаманам запретили проводить обряды там, где проживали русские. Каждый случай обращения православных к шаманам рассматривался как упущение в деятельности священников, которым предписывалось следить за своей паствой.
В 18 веке активизировалась миссионерская деятельность православной церкви в Восточной Сибири. В 1714 году был подписан указ, по которому предписывалось крестить всех аборигенов края. Однако они понимали, что принудительная христианизация могла привести к столкновениям на религиозной почве, и потому власти были вынуждены скорректировать свою позицию. В 1719 году вышел сенатский приговор «О некрещении татар и других иноверцев против их воли». В 1720 году был подписан указ «О льготе новокрещеным от всяких сборов и податей на три года». Этот указ давал новокрещеным временное освобождение от сборов и податей, при этом налоговая нагрузка перекладывалась на плечи сородичей, не принявших православие.
В 1725 году Синод издал постановление, которое предписывало «принявшим православную веру выдавать деньги на платье и подарки». Предусматривалась выдача на- тельных крестов, икон, холста на рубахи, кафтаны и другие подарки. Инородческое население восприняло подобную практику по-иному. Они принимали православие, получали льготы и пользовались ими три года. После истечения срока они вновь крестились, но уже в другой церкви, надеясь на новыельготы. Таким образом, крещение для них превратилось не в осознанное принятие новой религии, а способ уклонения от уплаты ясака и налогов. Эта практика получила широкое распространение на нашей территории, особенно в Балаганском духовном правлении. За такие дела в первую очередь должны были быть наказаны священники, потому они теперь не спешили крестить, а старались подготовить человека к принятию новой для него веры, иначе могли лишиться своих чинов.
В 1654 году был основан Балаганский острог Дмитрием Фирсовым по приказу енисейского воеводы Афанасия Пашкова. Через некоторое время туда заселили 60 семей, и к концу 17 века казаками была построена Спасская церковь. С 1658 года острогом управлял Иван Похабов. Управлял он очень жестко, жестоко обращался с инородцами, и потому от его жестокости многие буряты сбежали в Монголию. Бежали не только буряты, но и другие люди, так что настало время, когда не с кого было собирать ясак. Иван Похабов был смещен со своей должности за все свои «праведные дела».
В 1710 году за теснотой и обветшанием построенной казаками церкви был выстроен новый деревянный храм во имя Рождества Христова, который впоследствии сгорел. На этом самом месте в 1728 году была совершена закладка каменного храма во имя Спаса Нерукотворного. Новая церковь была построена в 1787–1796 годах, простояла она до 1932 года и была снесена под предлогом «Религия – опиум для народа». В 1803 году была открыта приходская школа. По Указу Синода в 1872 году церковь из приходской переименована в соборную. К этому времени в Балаганске действовало 11 церквей. В 1774 году Балаганск получает статус города, а в 1856 году он становится окружным городом Иркутской губернии, центром уезда, администрация которого контролировала территорию от Черемхово до Тулуна и на севере до Киренска. В состав входили 23 волости, в том числе вся наша нынешняя территория.
Главное внимание уделялось созданию миссионерских станов в гуще бурятских ведомств. Стан состоял из церкви, жилья священника, домов приюта, миссионерской школы с пансионом, где учащиеся бесплатно жили и питались. Это особенно привлекло малоимущую часть бурят. Первый такой стан появился в 1859 г. в Нукутах. К 1870 г. по обе стороны Байкала было 22 миссии, в 1877-м – 35, а в начале ХХ века – 41.
Миссионеры организовывали сбор средств на строительство и ремонт храмов, ходатайствовали перед местной властью, духовной консисторией, Иркутским комитетом Православного миссионерского общества. С этого времени миссионерская деятельность среди бурят усиливается. При открытии в стан вошли более 50 000 инородцев трех ведомств. К началу 20 века в составе его числилось 68 улусов с населением около 10 тыс. человек.
Первый храм в Нукутах во имя Святителя Иннокентия начал строиться в 1848 году на средства тайши Балаганского ведомства Г. Андреева и окончен на средства мещанина Березина в 1859 году. В январе 1878 г храм этот сгорел до основания. Второй храм был построен усилиями бывшего миссионера Нукутского стана протоирея И. Ливанова и тайши Щербакова, а также на средства, собранные с бурят Балаганского ведомства. В 1896 году он также сгорел (из-за неисправной печи), но внутреннее убранство и иконостас были спасены. Летом 1898 года, 14 июня, заложили последний храм. Строил его известный мастер, екатеринбургский мещанин Е. П. Куклин. К осени все строительные работы были завершены, и 3 ноября того же года архиепископ Тихон освятил церковь во имя Святителя Иннокентия, епископа Иркутского. Здание церкви было деревянное, просторное, в один этаж. Над папертью возвышалась колокольня. В 1920-е годы богослужения в церкви прекратились и в здании устроили больницу, церковь не сохранилась.
Церковь была построена в Одиссе (ныне Зунгар) в 1882–1884 годах и проработала до 1932 года, называлась она – церковь Михаила Архангела, обслуживала всю округу, то есть и соседние деревушки. Как вспоминали очевидцы, рядом с церковью росли сосны, лиственницы. Церковь была очень красивая, ее было видно со всех четырех сторон.
«Одиссинский миссионерский храм, первоначально приписной к Николаевской церкви с. Нукуты, находился от нее в 50 верстах, в бурятском улусе. Заложен он был 26 мая 1882 года на средства старосты Зунгарского рода М. Ашедуева.
В 1903 году в улусе Наймадай была построена церковь Сошествия Святого Духа. Построил эту церковь крестьянин Заларинского села Ф. И. Распопин на свои средства, освятили ее 13 ноября 1903 года. Здание было деревянное, одноэтажное, без колокольни. Первоначально храм этот входил в приход миссионерской Иннокентьевской церкви села Нукуты, а в 1910 году указом Синода здесь был открыт самостоятельный приход. До наших дней храм не сохранился.
Крещеные не всегда получали билет, дававший им льготу на освобождение от уплаты ясака. Происходило это в тех случаях, когда зайсаны и шуленги (гл. рода) не давали льгот или буряты крестились в детском возрасте, когда были неплатежеспособными.
В 1891 году в Балаганском округе насильственное крещение приняло огромные размеры. Местная администрация и миссионерство, пользуясь поощрением высшей власти, обнаглели до того, что стали издавать циркулярные предписания об обязательном крещении бурят по заранее заготовленным спискам: «изъявившим желание креститься» и «подлежащих» крещению. Списки бурят, подлежавших крещению, пересылались ежегодно исправнику для заверки и направления родоначальникам, которые должны были «представить означенных лиц к приезду преосвященного». Один из тех, кого внесли в список, валялся в ногах у старосты, просил не вносить его в список желающих принять святое крещение, но староста собственноручно внес его в список. Вот таким образом пополнялись эти списки на святое крещение. Родовые старосты принимали ревностное участие в христианизации бурят, так как кроме медалей и поощрений это приносило им еще материальные блага за их «труды». Часть бурят пряталась от этого, другие пытались искать защиты от насилия местных властей и духовенства у иркутского генерал-губернатора, подавали прошения, которые не всегда имели положительный результат. В начале 20 века буряты, выражая свой протест, отказывались содержать православные храмы, миссионерские станы. Миссионерам стали возвращать святые иконы, а те, кто жили далеко от миссионерских станов, вывозили эти иконы в чистое поле и оставляли их там. Были случаи, когда, насильно связав человека, трижды его крестили и надевали на шею крест, считая, таким образом, его крещеным.
Новым эффективным приемом в деле христианизации бурят явилась подготовка миссионеров из местного населения. Обучение проходило в Иркутской духовной семинарии. Существовали женские духовные заведения, где обучались бурятки: Иркутское училище девиц духовного ведомства, училище при Иркутском Знаменском монастыре. Лучших воспитанников отправляли в Казанскую духовную семинарию, где готовились священники более высокого ранга. Во 2 половине 19 века общая численность миссионеров в миссионерских школах и пансионатах выросла. Эти люди хорошо знали свой народ, язык, обычаи, быт, психологию своих соплеменников и потому находили и применяли методы и формы приобщения их к христианству. Некоторые миссионеры обладали выдающимися качествами, занимались просветительской, научно-переводческой и общественной деятельностью, пользовались широкой известностью и авторитетом. Переводом занимались не только священники, но и грамотные буряты, хорошо владеющие русским языком. Почти двухвековой напряженный труд Иркутской епархии принес плоды благодаря решительной действенной поддержке губернской и местной властей, областных и уездных чинов. И в результате в начале ХХ века была открыта отдельная Православная Бурятская церковь, под крылом которой оказались тысячи бурят. В 1903 году бурятское православие имело 59 миссионерских станов, духовные училища с количеством обучающихся в них 1 400 чел., десятки священнослужителей, церковные приходы с паствой и церковными старостами из числа бурят.
Распространение православия в Восточной Сибири рука об руку шло с развитием просвещения. Многие выпускники приходских училищ и духовных семинарий, не принимая духовного сана, все же способствовали распространению православия среди сородичей. К числу их относится династия учителей Болдоновых. Первым учителем из этого семейства стал Яков Афанасьевич Болдонов (1808–1849). Родившись в улусе Закулей, на левом берегу Ангары, он выучился грамоте у ссыльного поляка С. Галковского. Окончив Балаганское приходское и Иркутское духовное училище, 25-летний Яков решил стать учителем, для чего сдал специальный экзамен в Иркутской гимназии. И в 1836 г. он получил право «обучать в частных домах: чтению и письму на русском и монгольском языках и началам арифметики». В частном училище Болдонова училось сначала 52, а позже 104 человека. С 1839 г. он преподавал в Аларском и Павловском правительственных училищах, а через два года возглавил Балаганское приходское училище, где под его руководством работали учителя-буряты Николай Алексе- ев, Федор Жербаков, Матвей Махусаев, Павел Миронов. Таким образом, Я. Болдонов стал родоначальником бурятского просвещения в Восточной Сибири.
Помимо преподавания Яков Афанасьевич занимался и переводами, медицинским просвещением. Он перевел с русского на бурятский «Правила для учащихся в на- родных училищах» и брошюру по борьбе с оспой. Эта брошюра помогла внедрить прививки и победить эту страшную тогда болезнь. Значителен вклад Я. Болдонова и в фольклористику. Постоянно записывая народные легенды и пословицы сначала у своей бабушки Хутэрхэн, потом у других родичей и знакомых, он публиковал их в иркутских газетах под псевдонимом Харабсаров. Этим самым он дал пример и напутствие своим потомкам, прежде всего племяннику Николаю Болдонову, который, пойдя по учительской стезе, стал фольклористом и этнографом. Николай Семенович Болдонов (1833–1899) родился тоже в Закулее. Первоначальное образование получил у своего дяди в Балаганском приходском училище. И так же, как он, окончил Иркутскую духовную семинарию. Способности и знания его оказались такими, что в 1860 г. его оставили в училище помощником инспектора с разрешением преподавать священную и русскую историю. В 1862 г. в Чите вышел его перевод брошюры П. Савенко «О мироздании», ставшей популярной. Учитель И. Пирожков назвал эту книжку «первым произведением письменности на родном языке иркутских бурят». Превосходное владение русским языком, прекрасный голос и красноречие производили впечатление не только на учащихся. Познакомившись с ним, архиепископ Иркутский и Нерчинский Парфений уговаривал Николая принять сан священника. Несмотря на то, что это сулило почет и уважение со стороны местных властей, более весомые по сравнению с учительскими жизненные блага, Н. Болдонов решил посвятить себя просвещению. В 1864 г. он уехал в Балаганск и стал преподавать в инородческом училище. В 1866 г. в Петербурге вышел «Русско-бурятский букварь», который назвали миссионерским. Сенсационность издания была в том, что его автор Н. Болдонов впервые использовал русский алфавит для написания бурятских слов, а для обозначения чисто бурятских звуков, которых нет в русском языке, ввел надстрочные знаки и латинские буквы, которые используются и сейчас. Как и его дядя, Николай Болдонов собирал бурятские сказки, песни, улигеры, но не смог издать их. Однако любовь к народному творчеству он передал своему ученику Матвею Ханга- лову, который, будучи учителем, стал выдающимся фольклористом и этнографом с мировым именем.
Некоторые буряты, крестившись, изучили русский язык и, получив ответственные должности, начали иметь выгоду, их соплеменники стали охотнее принимать крещение, которое давало возможность учить детей, хорошо устраивать их дальнейшую жизнь, это – Баторовы, Пирожковы, Протасовы и другие. С тех пор стало много бурят с русской фамилией.
Тайша Аларской Степной Думы Гал- сан Павлович Баторов и тайша Идинской Степной Думы в Бохане Илья Иннокентьевич Пирожков были богаты, богаты были и их приближенные. Так, письмоводитель Аларского тайши Х. Амвросов (второе лицо после тайши) имел годовой доход 10 000 рублей. Трое его детей учились в Том- ске и Иркутске, что мог не каждый себе позволить. Тайши и дарги были заинтересованы в крещении своих соплеменников, потому что за это они получали премии и ордена. В 1860-е годы активным поборником православия стал боханский тайша Илья Пирожков. За содействие в распространении христианства среди балаганских, осинских и идинских бурят в 1867 году по ходатайству Синода был награжден орде- ном святого Владимира 4-й степени и чином коллежского регистратора.
В 1880 году священником в Алари был назначен Николай Затопляев, и он решил построить там церковь, в разработке этого проекта участвовали сам Затопляев, тайша Баторов и другие влиятельные сородичи. Все это сказалось на том, какая получилась церковь. Она напоминала восьмиугольную бурятскую юрту, только очень высокую: нижняя часть – 16 м, а верхняя, тоже восьмигранная, – 10 м. Храм венчала 8-метровая колокольня с ярким позолоченным куполом. В каждой стене малого восьмиугольника были высокие окна, полукруглые сверху. Колокольню окружали четыре восьмиугольные башни с зеленоватыми куполами. Общая высота храма со шпилем – 36 м.
Сходство с юртой бросалось в глаза и внутри: обычно крыши деревянных юрт подпирались четырьмя столбами, а своды церкви украшали четыре массивные колонны. На строительство ушла огромная сумма денег. Аларская церковь была одной из самых богатых благодаря тому, что хорошо вела хозяйство. Государство выделило ей 99 десятин лучших покосов по берегам реки Аларь, из них священнику принадлежало 66 десятин, псаломщику – 33 десятины. Покосы отдавали в аренду крестьянам окрестных улусов. Мужское население Аларской степной думы составляло 14 тыс. человек. Корма для скота, которого у церкви было много, хватало. Церковь имела большие доходы от продажи мяса, молока, масла. Но увеличением сбора с прихожан Затопляев не занимался. Возвращаясь из поездок по улусам, он в лучшем случае привозил воз зерна или тушу барана. Буряты приносили дары не по принуждению, а из уважения к священнику. В строительстве храма помогла Иркутская епархия, но большая часть средств поступила от добровольных пожертвований прихожан и аларцев, уехавших в другие места Сибири.
Освящение церкви проходило в 1892 году при огромном стечении народа. Рождество Христово, Крещение, Пасха, Троица и другие церковные праздники становились событием для людей всех возрастов. Красивые литургии, крестные ходы, пение в храмах, колокольный звон – все это привлекало бурят к торжественным богослужениям. Молодежь охотно ездила в церковь, которая стала местом знакомств, встреч, приводящих к сватовству и красивому венчанию.
Аларская православная церковь выигрывала соревнование за паству у буддийского храма, находившегося рядом. И хотя буряты верили в Христа – многие из них не расставались с шаманством – праздновали тай-лаганы, посещали святые места, лечились у шаманов, но буддистов среди них было меньше, чем православных. Вместе с тем многие буряты верили и в Христа, и в Будду, и в шаманских духов. Таким образом, здесь, как и в других местах Восточной Сибири, реально существовало троеверие.
В соперничестве религий многое зависело от личных качеств священнослужителей. Николай Затопляев пользовался огромным авторитетом, так как был обходителен с прихожанами независимо от их богатства. Богослужения и проповеди вел на простом, доступном обществу русском языке. А молебны в дацане проходили на непонятном санскрите. Кроме того, Затопляев преподавал Закон Божий в местной школе, был бла- гочинным ряда церквей Балаганского уезда. Он изучил бурятский язык, фольклор, занялся переводом бурятских книг священного писания, чтобы сделать их доступными для понимания бурят. Сделав самостоятельно перевод одной из литургий, он начал читать ее в церкви, церковная служба превратилась в нечто невероятное. Во-первых, перевод получился несуразный. Так, например, слова «Бог-отец, Бог-сын, Бог-дух святой» он перевел так: «Эсэгэн бурхан, хубун бурхан, хальсин бурхан». «Хальсин» по-бурятски – ветер. И вышло – «Ветреный Бог или Бог легкого поведения». Плюс ко всему ужасный акцент, искажающий смысл слова до невозможности...
Присутствующие в церкви не могли удержаться от смеха и постепенно один за другим вышли. Остался в церкви один невозмутимый человек – Галсан Павлович Баторов. После такого неудачного выступления священник не проводил больше богослужений на бурятском языке.
В 1877 году число бурят, принявших православие, превысило 10 тыс. человек. Наибольшее распространение принятие православия получило в Аларском, Балаганском ведомствах.
А по данным переписи 1897 года число православных бурят в Иркутской губернии составило 45 364 человека.
17 октября 1905 года вышел Указ, по которому населению Российской империи была дарована религиозная свобода, начался массовый выход из православия. Сжигание предметов шаманского культа и преследование шаманов не прошли бесследно, но и не дали желаемых результатов.
В конце 19 века сложились традиции приурочивать тайгаланы к христианским праздникам: в летние месяцы к Петрову дню, к Ильину дню, а осенью к Покрову дню. Буряты стали праздновать православные праздники: Николин день, Покров день, Пасху и т. д. Стали посещать церкви, ставить свечки.
Под влиянием Православия произошли изменения в погребально-поминальной об- рядности. У бурят наиболее распространенными способами захоронения были наземно- воздушные, а также кремация. В некоторых случаях закапывали в землю. Постоянного или общего кладбища у бурят не существовало. Священники пытались через Степную думу, родовых старост и аульных старшин заставить бурят вне зависимости от их вероисповедания совершать погребальные действия строго по христианским обычаям на специально огороженных сельских кладбищах, предполагая также обязательное соборование умирающих приглашенными священниками. Местные законы, принятые не без участия представителей Церкви, строго регламентировали всю похоронную обрядность, включая даже глубину могильной ямы, и предусматривали судебное и административное преследование нарушителей.
В конце 19 – начале 20 века наземное захоронение у западных бурят уже не бытовало. Помещение в могилу стало обычным делом, стали ставить надмогильные сооружения с христианскими крестами. Появились кладбища. Прекратился обычай убивать у могилы коня, на котором везли умершего. Начали устраивать поминки на 9-й и 40-й день, а также в годовщину смерти. В отдельных случаях приглашались священники для отпевания, иногда ходили в церковь, ставили свечку в память об умершем человеке.
Буряты стали переходить на оседлый образ жизни, изменился образ жизни, тип жилищ и поселений. Христианизация способствовало приобщению их к земледелию.
С 1905 по 1917 годы выросло число новых приходов за счет прироста населения, массовых переселений из Центральной России по реформе Столыпина. К тому времени наметился диалог между буддизмом и православием, что породило благоприятные перспективы. 28 января 1912 года Иркутск посетил глава буддийского духовенства в Сибири Пандидо Хамбо-лама Итыгелов, «прогрессист», интересующийся всем, что может поднять культуру бурят.
После революции 1917 года, когда церковь отделили от государства, буряты в Прибайкалье стали отказываться от православия и большая часть уходили в шаманисты, кто-то в буддисты, а кто-то до конца своих дней оставался троеверцем или двоеверцем.
Литература:
1. Калинина И.В. Православные храмы Иркутской епархии. 17 – начало 20 века. /Научно справочное издание. – М., «Галарт», 2000. – с.346.
2. Иркутские епархиальные ведомости – 1878 - No 17–18.
3. ГАИО фонд No 80, опись No 1, ед. хр. No 9074.
4. Бадмаева А.А. Некоторые новые данные о христианизации бурят. (Интернет). 5. Бураева О.В. Православие у бурят (17–20 вв) ЭО , 2010 , No 1 .
6. Православие бурят Иркутской губернии. (Интернет).
7. Бараев В. «Христианство с раскосыми глазами». (Интернет).
8. История принятия православия в Балаганском уезде бурятами. (Интернет).